Рассказ — На стыке времён

Предлагаю вашему вниманию интересный рассказ, написанный пользователем Андрей с беларуского поискового форума www.belklad.by.
Автор просит за ошибки сильно не ругать. События происходят как бы параллельно в разное время но в одном месте. Для предметов время проходит незаметно, важны судьбы владельцев.

На стыке времён.

Восьмилетний Витька летел к своему другу Сашке, который был на год его младше, как на крыльях. Летом, приезжая в деревню к бабушке, мальчики жили по соседству и целыми днями, когда не было «особых заданий» от родителей, играли вместе. Витя застал Сашу за перебором гороха. Приостановившись он отдышался и спокойно сказал: «Смотри, чего нашел». На ладони лежали несколько потемневших от времени кружков-монет и красноармейская звёздочка. Краска с неё давно уже облезла, лучи были погнуты и отсутствовали крепления, но для них она сверкала ярче солнца. «А вдруг там ещё что-то есть?» — сказал Сашка, — «Пошли, поищем». Витьку не надо было уговаривать. Они взяли большую лопату и миску из под гороха, надо же куда-то сокровища складывать, и направились к Витькиному огороду.
…
— Ну, где оно? – нетерпеливо спросил Саша отложив лопату.
— Да здесь должно быть. – Виктор отложил карту и ещё раз сверился с навигатором – вроде правильно приехали, из-за тумана этого не видно ничего.

Сашка полез в багажник и достал вторую лопату и приборы. Затем полез в огромную сумку, достал пару бутербродов и термос. Один из бутербродов протянул другу, а второй принялся жевать сам.
Они искали эту, известную ещё с Петровских времён, деревню давно. И вот, кажется, нашли. Предварительная разведка показала наличие ям от домов. Правда война по ней прошла неплохо. Хорошо, что основной бой разгорелся на берегу реки, в четырёхстах метрах, где наши войска организовали переправу, иначе искать было бы одно мучение. Было шесть утра, и туман от реки стоял плотной пеленой, в которой было видно максимум на двадцать метров.
…
Сколько таких туманных рассветов было, рядовой Олег Григорьев и не припомнит. Он лишь получше укутался в слегка влажную от тумана шинель. На гимнастёрке негромко звякнули медали за отвагу и боевые заслуги.
— Стой, кто идёт? – недалеко от окопа раздался голос патрульного.
— Днепр – послышалось из тумана.
— Волга – ответил патрульный – проходи.

В окоп спрыгнули красноармейцы. Один был ранен и опирался на товарища. Они молча прошли в сторону блиндажа. Это была полковая разведка. Им приказали выявить на том берегу реки огневые точки противника, а лучшего способа, чем разведка боем нет. Ночью они подобрались к берегу реки и имитировали начало переправы большой группы солдат, открыли огонь из разных точек по противоположенному берегу. Ну, у гансов нервы сдали, и они ударили из всех видов оружия. Ночью была слышна канонада. Лупили из стрелкового оружия и минометов. Григорьев не знал точно, сколько разведчиков ушли вечером на задание, но их группа заметно поредела.

Его мысли прервал пробежавший мимо посыльный.
— Командиров собирают, — сказал седевший рядом Палыч, в мирное время – Евгений Павлович Варламов, работник одной из Московских типографий. Все уважали и любили Палыча за то, что он знал кучу историй и на все случаи жизни у него были афоризмы.

Но сейчас он слегка загрустил. Скоро им предстояло переправляться через очередную реку. Сколько их уже было на пути. Немцы неплохо укрепились на том берегу. Установили миномёты. Артиллерия у них имелась. А наши пушкари по осеннему бездорожью, как всегда, отстали. Обещала помочь авиация, да и на туман была надежда, авось к тому времени не совсем рассеется. У реки, поди, гуще будет.
…

Эх и туман. Вот в такой же туман прискакал в том месяце посыльный к барину. Война с французом началась. Гаврила Петрович служил у барина конюхом и слышал весь разговор. Барина в армию звали. Он, хмурый, ушел в дом, откуда немного погодя раздались причитания Марьи – горничной.

Французов Гаврила никогда не видел, но Алексей Сергеич, сын барина, говорил по-французски. Бывало, скажет что-нибудь, и смотрит – ответа ждёт. Гаврила таращил глаза и шевелил губами, будто хотел что-то ответить, но подбирал слова. Алексей смеялся и говорил: «Не обижайся, Гаврила, мне практика во французском нужна», и шел говорить с матушкой.

Барин одел свой мундир. Взял несколько мужиков в ополченцы, камердинера своего – Семёна, и поехал в город. Перед отъездом всех дворовых одарил серебром. Этот рубль Гаврила положил к остальным. Ещё его отец с дедом решили понемногу откладывать деньжат – мало ли. В этой захоронке уже лежали рубли Лизаветы Петровны и матушки Екатерины и Павла. Времена нынче смутные, а серебро всё надёжней бумаги. Захоронка была в красном углу, под иконами. Авось Бог убережёт от татей ночных.
…
Туман стал уже не таким густым. С бутербродами было покончено и Виктор и Саша взялись за приборы и лопаты.
— Ну что, как пойдём? – спросил Саша поёживаясь.
— Давай пока по домовым ямам, а там будет видно.
Отбалансировав приборы друзья не спеша двинулись в сторону деревни.
…
— Рота, становись, — донеслось из тумана.
— Ну вот, началось, — сказал Олег Евгению Павловичу и голос ему показался каким-то сдавленным, совсем чужим.
Он залез на бруствер и нижние пуговицы на плотно застёгнутой шинели затрещали, а скоро и совсем отвалились.
…
— Что-то есть, — сказал Саша, поглядывая то на дисплей, то на землю пытаясь определить центр цели.
— Пуговица красноармейская, — сказал он, разламывая ком земли и доставая предмет.
…
Из тумана показался Сидор Иванович, он был искусным столяром и часто, по своим рабочим надобностям, бывал у барина в доме, а потому был в курсе всех событий. Он, прихрамывая, сказывались года и старая травма, подбежал к дому и забарабанил в дверь.

— Беда, Гаврила Петрович! Барина ядром убило! Барыня в слезах, уезжать собираются. Французы наступают. Скорей запрягай подводы. Гаврила заохал, перекрестился и, схватив шапку, побежал к конюшне.

В двадцати верстах от имения жила матушка барыни. Вот к ней она и подалась. А вечером через деревню прошли отступающие раненые солдаты. Некоторые шли сами, а некоторых везли на телегах. Это был госпиталь. Вдали слышался шум боя. Ещё днём прибежали мальчишки и наперебой принялись кричать, что солдаты спрашивали про брод, а теперь укрепляют старый мост через реку, наверно пушки повезут.
…
— За мной, товарищи! – закричал командир – Вперёд!

Рота двинулась. Сначала неохотно, но бывалые вояки задали темп, и молодое пополнение потянулось за ними. Туман практически рассеялся и только над самой рекой ещё висела белая стена.
А вот и деревенька, точнее то, что от неё осталось – несколько нижних венцов да печные трубы.

Утренняя тишина вдруг взорвалась пулемётными очередями и гулом моторов. С той стороны над головами пронеслась четвёрка мессеров. Загрохотали разрывы мин. Солдаты уже бежали. Над головами в сторону немецких позиций, тяжело гудя моторами, пролетела четвёрка Ил-2. Где-то на той стороне грохнули взрывы авиабомб и несколько огневых точек противника замолчали. ИЛы пошли на разворот для очередной атаки. Высоко в небе в смертельной карусели кружилось ещё несколько самолётов: Ла-5 и мессеры. Они то срывались в пике, то вновь взлетали, пытаясь укрыться в облаках.

— Ура-а-а! – послышалось издалека, и этот крик немедленно подхватили солдаты.
— Ура-а-а! — закричал что было сил Олег, вложив в этот крик всю ненависть и злобу.
…
Индикатор прибора прыгал с цветняка на чернину. Виктор ещё немного поводил прибором, слегка копнул лопатой и снова проверил сигнал. Индикатор уверенно застыл в сегменте железа.
— Начинается, — хмуро сказал он, — до деревни ещё метров 150, а уже пошли осколки.
— И гильзы, — добавил Саша, идущий чуть поодаль, — уже три штуки попалось, причём одна от авиационной пушки. Представляю, что там будет.
…
Вот уже и окраина деревни. Олег приближался к остову крайнего дома. Вдруг полыхнуло совсем рядом. Горячий шквал разорвал шинель, сорвал с груди медали и Григорьев, как тряпичная кукла, мешком повалился в пожухлую траву.
…
В кармане было уже несколько монет и крестиков когда Саша поймал чёткий сигнал в цветном секторе.
— Ещё что-то интересное, — сказал он, выискивая центр цели.
— Наверно консервная банка или пятак, — ответил Витя, который был неподалёку, — Копай. Лучший дискриминатор – это лопата.

Саша хмыкнул, ещё раз сверился с пинпоинтером и аккуратно вырезал дёрн. Вывернув ком земли, он проверил лунку – тишина. В комке что-то отчаянно звенело – просилось на свет. Он аккуратно стал разламывать ком и оттуда в траву выпал большой, потемневший от времени серебряный кружок.
— Рубль, — выдохнул Саша, поднимая кругляш, — хотя нет, медаль «За отвагу».
— Номер есть? – спросил Витя, он уже отложил металлоискатель и шел посмотреть находку.
— Вроде виден… — ответил Саша, вкладывая медаль в отдельный пакет, — Неслабо ей досталось. Дома разберёмся.
…
Солнце поднялось уже довольно высоко, и вдалеке сверкали тысячи штыков. Нескончаемым потоком они двигались на восток. Через деревню проскакали несколько улан.
На господском дворе вовсю хозяйничали французские солдаты.
— Запасайтесь провиантом. Трофеи грузите на повозки, — распоряжался пожилой офицер.
Часть солдат занялась домом а остальные конюшней и сараями.
— Чтож вы делаете, ироды! — крикнул Гаврила Петрович, и бросился к одному из солдат, который выводил из конюшни за уздечку Орлика, молодого жеребца.
— А ну пусти! – сказал он, пытаясь вырвать уздечку у француза.
— Пошел прочь! – крикнул тот и огрел Гаврилу прикладом, да так, что тот отлетел в сторону.
— Ах ты ж… — прохрипел конюх поднимаясь с земли, — Сейчас я тебя…

Он схватил кусок сломанной при спешном отъезде барыни оглобли и со всего размаха ударил француза по спине. Не ожидавший этого противник растянулся в грязи в полный рост. Солдаты заржали.
— Вот оно какое, русское гостеприимство! – сказал один из них и они снова начали смеяться.
Поверженный солдат быстро пришел в себя и поднялся с земли. Он был вне себя от ярости. Он выхватил тесак и рубанул наотмашь. Гаврила Петрович охнул и упал. Кровавая пелена застилала глаза, рот наполнился кровью.
— Господи, помилуй, — прошептал он немеющими губами.
…
Витя шел вдоль очертания фундамента одного из домов, а Саша проверял соседний. Карман приятно оттягивали несколько десятков найденных монет, крестиков и пуговиц. Виктор остановился на углу дома, прислушиваясь к сигналу прибора.
— Что-то звенит, — сказал он, — большое.
Он поводил прибором крест-накрест чтобы точнее определить центр и копнул. Сигнал остался в лунке.
— Ну что там? – спросил Саша, следя за действиями друга, — опять, небось, лопата-мотыга.
К слову сказать, инвентаря и металлолома они выкопали тут не мало.

Виктор расширил ямку и копнул глубже. Из комка грунта в траву упало несколько крупных серебряных монет.
— Ух ты! – только и смог воскликнуть он. Сердце забилось чаще, а голова слегка закружилась.
— Что там? — спросил Саша глядя на своего онемевшего от счастья товарища, который мог только таращиться и глупо улыбаться.
Виктор уже пришел в себя и руками копался в яме, где слегка разъехавшейся стопочкой лежали рубли разных годов и правителей. Они, видимо, когда-то были упакованы в мешочек, но он истлел от времени.
— КЛАД! – закричали почти хором друзья.
…
В дверь позвонили, но Олег Васильевич не спешил вставать, да и не так просто это было. Годы, да и старые ранения давали о себе знать. Дверь открыла правнучка. Из прихожей послышались приглушенные разговоры.

Через минуту дверь комнаты открылась, и на пороге появились два парня. Из-за их спин выглядывала улыбающаяся правнучка.
— Здравствуйте, Олег Васильевич, — начал один из гостей, — мы тут как-то поехали на рыбалку, червей копали, и вот что нашли.
Он протянул пластиковый пакет, в котором лежала уже почищенная медаль.
— Мы обратились в архив и потом узнали ваш адрес, — продолжил второй, — это ваша медаль?
Олег взял дрожащей рукой медаль. На глазах появились слёзы.
— Вот ты где, моя милая, — сказал он, обращаясь к награде, — ох, ребятки! Мне эта медаль дороже золота. В том бою, где меня тяжело ранило, рядом со мной взорвалась миномётная мина. Часть осколков мне по ногам ударила, один в живот, а один в грудь. Доктор, который делал операцию, сказал, что этот осколок неглубоко вошел. Те другие-то, многие навылет прошли. Говорит, ещё б немного, и сердце пробил осколок. Я свою гимнастёрку осмотрел, а дырка от осколка аккурат под колодкой от медали, а медали самой и нет. Жизнь она мне спасла. Спасибо вам, что вернули.